Узы черной крови.

- Тайши-доно...Если у меня нет змеиного хвоста, я не втыкаю в вас иглы, не душу щупальцами из скверны, не набрасываюсь и не жажду убить, хотя иногда кажется, что это было бы правильнее всего, - она гневно покосилась на руку, что держала её за плечо, и зрачки её полыхнули ярко-кровавым светом, - То это еще не значит, что у меня раздвоение личности. Да, у печати есть имя, я не знаю, было ли оно придумано ранее и сознание услужливо припомнило его сейчас...или я выбрала его себе сама, когда была в...без сознания, - она настойчиво схватила Тайши за запястье.

- Хочешь имя? Хорошо, - зрачки из красных медленно превратились в серебристые, как у отца, когда он спокоен.

Тегара нарисовала в воздухе скверной несколько символов вязью Древнего Языка который, без сомнения, Охотник знал.

- Мое сознание сейчас целостно. При мне все мои воспоминания и...слабости. Но вместе с этим, при мне проклятая прорва темной ци, которой я пока еще не особо успешно могу управлять. Хотите верьте, хотите - нет, - она дернула плечом, высвобождаясь из хватки и поспешила добавить, надо сказать, не слишком убедительно:

- Мне все равно.

Помолчав какое-то время в раздумьях, она решила продолжить.

- Листья скучают по цветам, а цветы - по листьям..., - убийца прищурилась, словно припоминая что-то, - Вы знаете эту легенду, Тайши-доно?

Тегара  неистово сжала челюсти и уничтожающе уставилась на охотника за скверной.

Попалась, душенька. Тебя облапошили, как малолетнюю дуру. Потискал и растаяла, как же. Может сразу самой себе горло перерезать, чтобы больше не позориться?

Она не могла ни пошевелиться, ни сделать шаг. Словно кровь в жилах замерзла.

- Лучше бы ты выбрал смерть, охотник, чем эту низость, - сдавленно ответила Ито. Её жутко лихорадило, но она по прежнему не могла пошевелиться.

Тегара подняла кодати и повернула, разглядывая ножны.
Какая знакомая гравировка....

Память больно кольнула воспоминанием того тактильного ужаса. Тысячи иголок и тысячи шепчущих голосов.

Вот он, этот знак. Точнее, не знак, а её печать.

- Прощайте, Тайши-доно. Будет лучше, если мы не будем видеться больше никогда. Для меня и...для тебя тоже, - проговорила она тихо, и закрепив кодати там, где он должен обычно находиться, перешла на поступь ветра и растаяла во мраке уже опустившейся ночи.

***

Маленькая хижина в горах спряталась почти полностью в опавших листьях, и издали была настолько неприметна, что Тегара поначалу испугалась, что хижинки больше нет...ведь её обитательница была сейчас очень нужна ей.

Казалось, что ноги сами её сюда привели.

Она спрыгнула с дерева на опавшую листву и, будто решаясь, простояла напротив хижины добрых минут десять.

"Зачем я здесь? Что я хочу знать? Нужно ли мне знать то, что я хочу знать?"

Она боялась, что Охотник может оказаться прав. Она боялась, потому что после пробуждения с ней, по большому счету, ничего не произошло. Но ведь должно было?

Порыв ветра сорвал с кленов очередную порцию дождя из кроваво-красных листьев и заполнил шелестом этот молчаливый и тихий островок, возвышающийся над грязным и суетным миром людей.

Сзади послышались тихие шаги, когда шелест листвы смолк. Тегара по привычке схватилась за кодати.

- Нехорошо нападать на одинокую бабушку, - Оно-сан стояла в пяти шагах позади, спрятав руки в рукавах ярко-желтого кимоно, - Даже если эта бабушка наперед знает, когда и с чем ты к ней придешь, - тонкие старческие губы вытянулись приветливой улыбкой, - Старая Оно еще чего-то, да стоит, дочка. Я услышала твою мятежную душу еще третьего дня. Проходи в дом, - она вытянула вперед  свою сухонькую руку и указала на хижину.

Тегара послушно убрала кодати в ножны и поднялась по хлипкой гнилой лестнице в хижину. Тут по прежнему пахло вяленой рыбой и грязными тряпками. Но теперь, кроме прочего барахла, любовно развешанного на рыболовных сетях, Тегара не увидела ни одного амулета.

- Я почувствовала твою мятежную душу третьего дня, как пала печать. И убрала обереги, чтобы у тебя, дочка, не болела голова, - словно подслушав мысли Тегары, отозвалась бабуля.

- Значит вы знаете, что я такое. Вы не боитесь таких, как я? - Тегара проследила взглядом за старухой, которая прошла вглубь хижинки и, смахнув какой-то хлам и тряпье со странного столика, уселась подле него.

- Бабуля Оно все знает, - старушка вытянула указательный палец вверх и гордо вскинула седую голову, - И бабуля Оно знает, что нынче ты пришла не за кровью. Подойди ко мне и сядь напротив.

Тегара прошла к столу, за которым восседала Оно-сан и мельком бросила взгляд на поверхность: то ли вырезанные, то ли вставленные в поверхность стола двенадцатиугольники, каждый меньше последнего примерно в полтора раза, каждый разделен на двенадцать секторов, исписанных странными символами. Вероятно, стол для составления гороскопов.

Старуха поставила костлявый палец на одно из делений внешнего двенадцатиугольника и повернула его против часовой стрелки на четыре деления.

- Иногда зарабатываю на жизнь составлением гороскопов, - старушка кивнула и положила обе ладони на стол.

- И как, люди верят в них? Приходят узнать свою судьбу?

- Люди...как и не совсем люди...Имеют одну схожую черту: любопытство. Все хотят узнать чуть больше, чем им предлагает их настоящее. И не мне на это жаловаться, - Оно-сан хрипловато рассмеялась, - Ты принесла плату?

- Вы ведь все знаете, - Тегара иронично прищурилась, но не стала торопиться вытаскивать из сумки ожерелье из нефрита.

Оно-сан кивнула и прикрыла глаза. Она просидела так достаточно долго и Тегара подумала было, что старушка задремала.

- Оно-сан?

- Тише, - старуха поднесла сухой и тощий указательный палец к губам, - Ты слышишь, как шепчутся духи?

Тегара прислушалась. Шелест листвы и цикады.

- Я слышу шелест листьев и стрекотание цикад.

Бабуля Оно усмехнулась, но ничего не ответила, лишь протянула ладонь за "платой".

Тегара, немного поколебавшись в душе, просунула руку в сумку и, нащупав гладкие холодные камни ожерелья, вынула его и протянула старушке.

- Славно. Сегодня будущее важнее прошлого, да? Если так, то ты готова его увидеть.



***

***

- Все. - отряхнул руки отец и посмотрел на бухту, что буквально несколько мгновений назад была наполнена демонами разной масти. 
Нежить разбрелась по домам, каждый посчитал нужным подойти к Высшему и поклониться. 
А созданных своими руками тварей пришлось убирать самостоятельно. 

Эрхам, что сидел сейчас поодаль долго не решался уничтожать одного скверного. В конечном итоге, он сидит сейчас рядом, тупо уставившись в деревянный пол. А о причинах Казиму знать вовсе не обязательно. 

- Кажется, здесь закончили. - за поясом был меч, что угрожал лишить жизни его дочь. Отец подошел к Срединному. Кровь с обрубка уже почти не капала.
Но такой слуга ему не нужен. Казим протягивает когтистую лапу к псу, клок скверны быстро прирастает новой, черной кистью на запястье у пса.

Казим вздыхает, смотрит на небо, пытается учуять запах своей дочери. Но, как бы он ни старался - все тщетно. 
Дабы хоть как-то занять себя делом, пришлось чистить за собой последствия битвы.

Охотник, что унес ее, оказался достаточно умен, чтобы скрыть свои и ее следы.
Нос дрогнул. 

Нельзя было точно сказать, сколько они здесь провели времени, но спустя очень долгий промежуток, нос учуял запах дочери. 
Недавний ожог на шее прислужника опоясался скверной. Казим дернул за поводок, возникший у него в руке. 
Таскать с собой такой груз даже забавляло. 
- Пойдем, пес.


***

...неудобный ящик бился об колени лина, лохматая челка лезла в глаза, но он упорно спешил назад, к Проклятому, и пусть он говорит, что угодно, Тин не дурак сельский.
Проклятый! Кто еще будет делать ритуал на крови? Что он не поделил со своими, почему ушел или его изгнали - все это любопытно простушке Иль, а Тину - лишь бы мать вытащил. Нет у него никого, кроме матери. И за ее жизнь Тин любому демону продаст душу.
Подросток всхлипнул и наддал из последних сил.
Полчаса, сказал Проклятый. А сколько у Тина ушло — непонятно. Пока цыплят воровал, пока тайком из деревни бежал с такой ношей...

Тайши спокойно сидел на камне и равнодушно смотрел на исчерченный мох у его основания.
Вроде, все так. Учили этот ритуал только по одной причине — чтобы знать, как и что дает толчок темной ци. Знаешь природу заклятья — половина противодействия у тебя есть.
Кто бы знал, для чего пригодится...
Конечно, есть надежда, что лин опоздает. Сам щенок будет виноват, а Тайши останется чист и непогрешим. Пытался помочь, да малый все испортил...
Хмуро провел ладонью по мечу, словно лаская. Утешение слабых. Не тот чист, кто не грешит...

Лин успел.
В последний момент из-за ящика не увидел коварного булыжника и споткнулся, метя упасть на четкие знаки. Тайши ленивой водой скользнул к нему, ловя парня за шиворот и принимая хлипкую развалюху, бывшую полста лет назад сундуком. Внутри чирикнуло. Уголок рта охотника скривился. Конечно, для лина птицы — дичь. На котят не решился парнишка.

- Отдышись, парень, и приступим.
- Я... готов... - хватанул воздуха Тин и решительно сжал тонкие бледные губы.
- Тут встань. Когда руку к тебе протяну — ломаешь шею птице и подаешь мне. - буднично пояснил охотник и сел на прежнее место на камне, - не мешкай только. И не спеши. Заранее убьешь — зря.
Лин кивнул, не в силах говорить и встал, куда указали.

«Проклятый. Не врала кухарка, а ведь не верили ей! Ой, матушка, прости меня... Мерзкое учение скверны...» - Тин судорожно крутил шею очередному цыпленку и отдавал теплое дергающееся тельце в требовательно протянутую руку.
Проклятый то шипя, то утробно взрыкивая на страшной языке тьмы, бросал маленькие тушки на символы. И те отзывались гадостным зеленоватым сиянием. Искорками сползались в змейку и тянулись к холму. Что за волшеба там творилась -  не знать бы во век, да только мир словно ярился в ответ на действия Проклятого, вот уж и тучи ветер пригнал, и стемнело совсем... На последнем цыпленке вдруг тихо закапало сверху. Словно само небо жалело невинных тварей.

- А теперь стой тут и жди... - у Тина чуть ноги от неожиданного шепота в ухо не подломились.
Проклятый бесшумно переступил через символы и растворился во мгле.

***
Мягкие сапоги Тайши ступали на упругий мох бесшумно, но кому это было надо? 
Ничего живого поблизости не наблюдалось. Зато неживого... Охотник на ходу сунул руку в сумку и вытащил ярко-желтую полоску оберега. Закрепил на лбу. Вид дурацкий, но мозги важнее.

Бесплотный дух с хищным любопытством скользнувший навстречу из пещеры, тут же метнулся назад, воя на одной ему слышной ноте – рвано чернела разверстая пасть в прозрачной колеблющейся плоти. 
- Мало тебе? Ты свою кровь взял, усни... – Тайши не глядя отмахнулся мечом и призрак рассыпался черным песком.
 
А внутри была мечта потрошителя... Гордые воины скверны, чего вы стоите против ненависти жертв?
Тайши ступал по поблескивающим черным ошметкам, краем глаза замечая страшноватые детали бойни: оторванная кисть с намертво зажатым мечом, комок изодранной одежды, верхняя часть тела с разодранным горлом. Наверняка сам же себе и разодрал... А потом и его. 
Сколько тут принял алтарь? Тайши поднял только пятнадцать духов, но их хватило с излишком. Злы были жертвы, очень злы на своих палачей. 
А демон жаден и глуп. Делился силой, а скверну берег себе. Вот и оказалось пятнадцать беспомощных рабов перед взбунтовавшейся скверной...

- Спи. Все кончено. – очередной призрак лег у ног пылью.
- Усни... 
- Хватит, ты мертв уже... 
- Спи, - Тайши шел, даря мечом покой несчастным, которые словно почуяв, вылетали навстречу ему из боковых ходов, падали с потолка, поднимались с земли.
Надо было считать, а впрочем, одним духом больше, одним меньше. Все равно придут все.
Он уже пришел. 

Круглый зал с алтарем. Алтарь больно незатейлив – серый камень с грубой резьбой. У стены на крюке – сеть. В сети - взрослая лин, свернувшаяся кольцом, потрепанный хвост жалко свисает сквозь ячейку сети. Похоже, без сознания. 

Тайши на минуту обдало холодом. О чем он думал? Будь ее разум ясен, одним ошметком было бы больше. Боги в очередной раз исправили его ошибку.

Гневный рев тряханул стены холма. Вот и хозяин идет. Все же, трусоват. Дождался, пока враг придет к нему домой. 
Глухой топот заставил тихо содрогаться пол. Тайши ступил ближе к сетке и провел по мечу ладонью. Два пореза тут же набухли частыми рубиновыми каплями. Охотник сжал рану в кулак и стал ждать.

Из дальнего хода выметнулось тело, покрытое каменистой кожей, с трещинами и буграми. Мелкие красноватые глазки злобно нашли цель и демон взревел еще раз.
- Ты будешь давится своими кишками, наглый ублюдок скверны! – прорычал нечистый и сделал мощный бросок на гостя.
«Чему я удивляюсь? – Тайши взвился в прыжке, целя острием меча в глаз, - говорить он должен, надо ж требовать жрать у своих рабов...» 
Демон шустро мотнул башкой, уворачиваясь.

Перелетая через тушу, охотник открыл ладонь и маленькая лужица крови плеснула ровно между лопатками монстра. 
- Миний цус мэдэгдэл ав... – шепнул охотник, приземляясь и сжимая окровавленной рукой землю.

Демон неожиданно визгливо взвыл и завертелся бешеной лисой. Место, где упала кровь – едко разъело, словно кислотой, края раны поползли, открывая язву.
Тайши выгадал момент и подскочил к крутящейся туше. Резкий взмах и меч вошел как в масло в открывшуюся брешь.

Дернувшееся в агонии копыто заехало охотнику по бедру, отбрасывая. Он поднялся, подошел, прихрамывая, к туше и с усилием вытянул меч. Черные узоры сыто дымились, втягивая кровь демона...
Тайши придержал сеть и срезал ее с крюка. Легкая тушка лин безвольно упала в подставленные руки...